Горят в кострах огнем обьяты
Христианские тела.
В ужасных муках губы сжаты,
Без стона гибнут за Христа.
И вот последний сын Легато
Предстал пред публикой, судом,
Отвергнув честь, богатство, злато,
Он делит участь со Христом.
Пред ним отец его рыдает,
И снисходительно судья
Как исключенье предлагает
Ему спасенье от костра.
И вот полач сосуд подносит,
Чтобы почтил он божество.
Горсть фимиама только бросить,
Во всесоженье для него.
Брось идолу одну щепотку,
Зато живой, служи Христу.
Ведь понимает тебя Бог твой,
Не вменит мелочь за вину.
Но тверд в своем он уповании,
Не уклонился от Христа.
И тело, в муках и страданиях,
Сгорело в пламене огня.
В бессильной злобе задыхаясь,
Терзает Церковь сатана.
И отступления добиваясь,
Испробовал он все средства.
Забросил христиан в застенки
Темницы, тюрьм и лагерей
И в кандалах отправил в ссылки,
Родителей скрывая от детей.
Безжалостно их там пытали
В бесовской ярости своей.
В мороз водою обливали,
Дробили пальцы меж дверей.
И кожу с христиан сдирали,
Чтоб отреклися от Христа.
В ужасных муках, диких болях
Смерть принимали за Христа.
Других борцов за Божье дело,
Бросали с страшной высоты.
И от ударов бренно тело
Вмиг разлеталось на куски.
С живых вытягивали жилы,
Их подымали на дыбы.
Пилою пополам пилили
Живое тело на куски.
Зверям бросали на сьеденье
И распинали на кресте.
Живьем закапывали в землю,
В воде топили, жгли в огне.
Стреляли, вешали, травили,
Летели головы с их плеч.
Их в тюрьмах голодом морили
И заживо бросали в печь.
Но не могли все силы ада
Борцов за истину сломить.
Тогда лукавый предлагает,
Что нужно тактику сменить.
Не надо пыток, истязанья!
Свободу полную им дать!
И вместо мук, нужды, страданья
Богатством, славой увлекать!
Не будем воздвигать гоненья,
Работать нужно изнутри!
Расставить сети лжеученья,
Чтоб заблудились все они!
Чтоб потеряли путь тот узкий,
Который к Небу их ведет!
Чтоб продавали свои души
За дружбу с миром и почет!
Чтоб не боялись они мира,
Им нужно улыбаться, льстить!
Расставить на пути кумиры,
И научить их им служить!
В церквях пусть будут наши люди,
Пусть ереси для всех введут!
Народ Христа они погубят,
И в заблужденье заведут.
Посеять нужно в их мышленье,
Что можно миру подражать!
Мирские моды, увлеченья,
Сердца их будут наполнять.
Добиться нужно отступленья,
От вечной истины Христа.
Пусть молодое поколение,
Приносит искры чуждого огня!
Пусть музыка гремит в ритмичном бое,
От мира перенявши стиль игры!
Чтоб пенье христианское святое,
Предназначалося для ног, не для души!
То пенье, что звучало в силе Духа,
Вело лишь к покаянию сердца,
Что умиляло со слезами душу,
Должно уйти из Церкви навсегда!
То пенье, вдохновлявшее без страха
На смерть идти и с ним же умирать,
Несовременным всем должно казаться,
Его не нужно в Церкви поощрять!
Пусть музыка ведет не к сокрушенью,
Не к расскаянью, благостным слезам,
Не к благоговенью и смирению,
К веселию плотскому, к похотям!
Пусть на служеньи будет больше смеха,
Побольше шуток, но не слезы, нет!
Тогда достигнем мы успеха!
Таков был новый дьявольский совет.
Внушим мы молодому поколенью,
Что превосходят глупых стариков
И заразим их глупым самомнением,
Чрез них основы Церкви потрясем!
Введем в церквях служение спектаклей,
Научим их искусно роль играть,
И будут со стараньем христиане
Дома Молитвы в театры превращать!
Добиться нужно, чтобы всех христиан,
От мира трудно было отличить!
Одежда их пусть будет неприлична.
Чтоб светом не могли для мира быть!
Пусть их богатство, роскошь увлекает,
Чтоб бедным не могли благотворить!
Пусть телевизор время отнимает,
Чтобы отвлечь от Слова Божья их!
Пусть верные выходят за неверных,
Как вол, что на убиение ведут!
Ну, а святых в Церквях, у Бога верных,
Пусть не долюбливают и клюют!
Так знай, мой брат, что ни мечем, гоненьем,
Ни истязанием Церкви не сломить.
Но для Нее опасно УСЫПЛЕНЬЕ.
Оно Ее лишь сможет погубить.
Какое страшное оставил откровение
Господь, сказав в своем Писании для нас,
Что в тот нежданный миг, миг восхищения,
Так многие останутся из нас.
Останутся не те, кто ежедневно
С усердием в Писание вникал,
А те кто служит Господу небрежно,
Кто страх святой пред Богом потерял.
Как будет страшно приговор услышать
И на себе возмездье испытать.
И вместо чудного Небесного чертога,
В том море огненом со дьяволом страдать.
Мой друг, проверь себя, кому ты служишь?
Кому ты в рабство душу отдаешь?
Страдаешь с Церковью, или ты с миром дружишь?
В стихотвореньи этом ты себя найдешь.
О, поднимитесь те, кто пал пред миром!
Исправьте двоедушные сердца!
Разбейте все греховные кумиры
И ждите в святости пришествия Христа!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Какая горькая правда о современных христианах в этом стихе. Спасибо автору за послушание Святому Духу и за открытые духовные глаза. Благословений в этом труде!!!! Пусть никто и ничто вас не остановить!
Поэзия : Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
